В этой связи приведу пример надписи, которая на сегодня в русской археологической литературе считается древнейшей. Попытки ее чтения как чисто кирилловской не привели к удовлетворительному результату. Это – знаки на корчаге из Гнездово, где традиционно эпиграфисты читают только центральный фрагмент[19].

На мой взгляд, читать следует весь массив надписей, однако большинство из них сделано руницей и потому ускользало от внимания предшествующих эпиграфистов. А кирилловская часть повторяла орфографию руничной, и потому вместо слова ГОРЪЛО начертано ГОРОЛО (для руницы РО=РЪ). Слово КАН или КАНА широко использовалось на Руси для обозначения амфоры с более широким горлом[20].

Написание посредством руницы и кириллицы является закономерным для некоторых этапов взаимодействия слогового и буквенного письма. На Руси мы наблюдаем картину постепенного вытеснения руницы кириллицей. Эти этапы были таковы. Для Киева получатся примерно такие даты: средина Х века – чисто слоговые надписи; конец Х века – наличие и руницы, и кириллицы в одном и том же тексте; начало XI века – исправление знаков руницы на знаки кириллицы; конец XI-начало XII века – чисто кирилловcкие надписи, но с рудиментами руницы. А первым воздействием кириллицы на руницу была утрата лигатур руницы и переход на письмо отдельными знаками руницы с превосходным начертанием самих знаков, иногда с увеличенными интервалами между ними, то есть стилизация руницы под кириллицу.

Если отвлечься от стольного Киева, где все процессы шли гораздо быстрее, картина смены одной графики письма другой на территории остальной Руси будет выглядеть так: в Х веке предпочтительна руница, хотя уже появляются кирилловские буквы (преимущественно в именах собственных), для XI века характерно смешанное письмо без какого-либо предпочтения, а также консонантный стиль, представляющий собой просто замену слоговых знаков на соответствующие согласные буквы (консонантное письмо с этой точки зрения является кирилловским по форме, но слоговым по содержанию).

В XII веке кириллица доходит до самых отдаленных уголков Руси, и хотя консонантный стиль заменяется на письмо с гласными, но гласные ставятся не в соответствии с произношением, а в соответствиями с особенностями слоговой графики (колебания в написании О/Ъ, Е/Ь, ЛЕ/ЛИ).

В конце XII века и в Новгороде перешли на кириллицу, однако, в отличие от Киева, тут еще помнили руницу, и социальные верхи пользовались ей как тайнописью, а низы – как традиционным начертанием. В это же время закладывается слоговое чтение отдельных букв, совпадающих в начертании со знаками руницы: С-СЕ, Л-ЛЬ или ЛИ, М-МА, Ь-РЬ и т.д., сохраняющееся по XV век (Новгород).

В том же XII веке руница становится забытым письмом, а потому и тайнописью для правящей административной элиты и духовенства. Наконец, к XIII веку складывается буквенное чтение слоговых знаков. Тем самым, к концу четвертого века бытования на Руси буквенное письмо осознается населением как основное, а руница – как уже несколько чуждое, устаревшее. Однако еще в XVII веке, через три века после такой переориентации населения, на самой периферии Руси, на полярном острове Фаддея, можно встретить слоговую надпись АВЕРЬЯНА К. Так что весь период перехода от одного письма к другому представляется в виде длительного процесса, занявшего 7 веков: с Х по XII – эпоха наступления кириллицы; XIII – век осознания, что именно кириллица является основой славянской письменности на Руси, и с XIV по XVII век – эпоха вытеснения и забвения руницы. Иными словами, то, что когда-то понималось как очень быстрый переход от одной формы письма к другой, на деле оказалось многовековой историей.

Гипотеза об эталонном характере процесса
Я полагаю, что аналогичные процессы вытеснения руницы буквенными алфавитами шли в Центральной и Западной Европы у тех славянских народов, или близких к ним, которые вводили собственное буквенное письмо в I-м тысячелетии до н.э., то есть у венетов, этрусков, ретов, иллирийцев, фракийцев и т.д. Однако, для того, чтобы такое предположение подтвердить, необходимо вначале показать, 1) что руница сочеталась не только с кириллицей, но и с другими алфавитами, например, с глаголицей, латиницей, греческим письмом и 2) что у перечисленных этносов использовалась руница и, если возможно, продемонстрировать одновременное использование руницы и одного из видов местного письма I тысячелетия до н.э.

Руница и глаголица
В этой надписи из архива В.В. Суслова, относящейся к храму Софии Новгородской[21], эпиграфист А.А. Медынцева читает ВОЯТА в верхней строке и САИЧ(?) в нижней[22]. На мой взгляд, в этой двухстрочной надписи присутствуют знаки руницы и буквы кириллицы и глаголицы. Слева вверху начертана глаголическая буква А, а чуть правее, прильнув к ножке «грибка» слева, находится С. Затем читается горизонтальная линия как И руницы, потом «грибок» как буква С глаголлицы, далее – прилепившийся к ножке «грибка» справа знак руницы ВИ, а чуть ниже – ЧЬ. Правее расположена лигатура из знаков руницы ВО и ЛЪ, ниже которых – буква кириллицы ПСИ; еще правее – лигатура из ЮСА МАЛОГО и знака КЪ руницы.

Одним из посвятителей (ктиторов), заказавшим изображение Митры, был командир римских лучников по имени Яриболь. Уже это имя можно считать вполне славянским, поскольку состоит из двух славянских корней, ЯР и БОЛЬ; оба они входят в такие широко известные славянские имена, как Ярослав и Болеслав. Соединительная гласная тоже славянская. Правда, до сих пор такое имя нам не встречалось; тем интереснее было с ним познакомиться. То, что среди римских легионеров находились и славяне – факт, достаточно широко известный историкам.

Крепость, окруженная сирийскими песками, была захвачена римлянами в 165 году н.э., а в 256 году отвоевана персами. Следовательно, надпись была сделана в промежутке между этими датами, скорее всего, в начале третьего века.

Текст нанесен на рельеф Митры, видимо, процарапан; такое могло быть либо с одобрения заказчика, либо, что более вероятно, по его прямому поручению или даже им самим. Поскольку имя посвятителя известно, мы имеем все основания назвать рассматриваемый текст «надписью Яриболя», хотя степень его участия в ней пока остается дискуссионной. Исследователь Амброзич, словенец, проживающий в Канаде и собирающий и комментирующий венетские надписи, посчитал ее венетской, ибо провинция Венеция входила в состав Римской империи.

Для того чтобы судить об этнической принадлежности автора этих строк, необходимо их прочитать и проанализировать полученный результат; вполне возможно, что Яриболь (которого мы пока считаем автором) действительно был венетом. Эпиграфический осмотр показывает, что в надписи содержатся буквы греческого и латинского алфавита, а также славянские слоговые знаки. Славянское слоговое письмо я достаточно подробно исследовал в монографиях[25-26], так что здесь не буду повторяться; скажу лишь, что, прежде всего, на Руси, а также во многих других славянских странах оно использовалось задолго до кириллицы, а позже параллельно с кириллицей, как в официальном употреблении (его знаки встречаются на многих русских монетах Тверского, Суздальского, Рязанского и Московского княжеств), так и в личных записях средневековых славян. Правда, слоговое письмо менее точно передавало знаки славянской речи, чем письмо буквенное; например, знак ДИ можно было прочитать и ДЕ, и ДЫ, и даже ДЬ; поэтому анализируемый отрывок, исполненный смешанным греко-латино-славянским письмом для нас очень ценен: он позволяет воспроизвести славянскую речь III в. н.э.

Эпиграфисты уже пытались прочитать этот текст; в качестве примера привожу чтение и перевод Антонина Амброзича: 34….DI MI HRANET TO JESEN } ENO H JO ZDRAJE JA JE, I RASJA RIBOLEUJC /.. AT JE (?) GOSTOJEDOT ON JE TOJI DE I TE ROJ (VAR) J! «… Можешь спасти мне жену в случае, если она здорова и маленький рыболов растет… АТ ЙЕ – (пища гостей) твоя. Могут небеса также защитить тебя!»[27]. Текст, скорее всего, является молитвой, но в таком случае он выглядит очень несуразным. Прежде всего, бросается в глаза то, что молящий не просит бога, а позволяет ему спасти жену, как если бы молящий был выше бога. К тому же идея спасения является чисто христианской, в славянском тексте употреблено слово хранить, что подразумевает сохранение тела, но не спасение души. Далее, неясно, зачем нужно сохранить жену, «если она здорова». Это если непонятно. Выходит, что если жена нездорова, то ее и сохранять не нужно? Кто такой «маленький рыболов»? Ребенок Яриболя? Но почему «рыболов»? Детей могут называть по их увлечениям в частной беседе, но вряд ли будут упоминать таким образом в молитвах. Совсем неясен и пассаж относительно пищи: неужели Яриболь осмелился предложить богу пищу, оставшуюся после гостей, или даже нетронутую ими, но специально для них приготовленную? Угощать бога по остаточному принципу? Такого себе истинно верующий позволить не мог. Ну и совсем непонятно выражение «Могут небеса также защитить тебя». Тут уже видно разрешение со стороны Яриболя, адресованное небесам, чтобы они защитили бога. Вряд ли бог нуждается в защите, и вряд ли Яриболь в состоянии разрешить небесам что-то предпринимать. Просто перед нами – не законченный перевод, а, так сказать, полуфабрикат эпиграфиста. Амброзич смог найти венетский текст, что в данном случае является очень сложным по затратам времени делом, уже за это мы должны быть ему благодарны. Затем он попытался его разложить на слова и протранскрибировать, что является первичной обработкой текста – и это тоже достойно нашей признательности. Наконец, он дал перевод получившегося результата, который позволил нам определить его жанр и примерный смысл. Вероятно, большего при первом чтении сделать нельзя.

Я нахожусь в более выгодной позиции: передо мной лежит уже сделанная заготовка, а я сам имею некоторый опыт эпиграфической работы и, в частности, читаю слоговые знаки (о которых Амброзич в данном случае даже не подозревает). Кроме того, у меня есть некоторые сведения из славянской мифологии, которые, как увидим позже, весьма пригодятся. Поэтому, нисколько не умаляя сделанного моим предшественником, я понимаю, что должен пройти еще значительный путь, чтобы прояснить смысл данного памятника. Хотя, разумеется, не могу гарантировать, что пройду этот путь до конца, ибо позже всегда оказывается, что можно добавить что-то еще и улучшить понимание текста.

Сначала надо устранить очевидные недостатки, к которым относятся непрочитанные места. Прежде всего, к ним относится начало нижней строки, где явно видно начертание ТНА, хотя исследователь читает АТ и не может перевести, просто воспроизводя им же придуманное слово вместе со следующим слогом как АТ ЙЕ в переводе. Что такое АТ ЙЕ, остается только гадать. На мой взгляд, если приглядеться к верхней строке, можно заметить, что первый слог ДЕ начертан несколько ниже соседнего, как бы в последний момент, чем нарушается почти идеальная вертикальная линия начала двух строк. Тем самым, можно считать этот слог начертанным между строк, а это означает вставку – в нижнюю строку. Тогда можно прочитать слово, состоящее из вставки ДЕ и непонятного слога ТЕА (греческая буква эта, Н, означает Е), что вместе дает ДЕТЕА – в первом приближении детей. Однако, как мы увидим позже, эту вставку уместнее сделать в первую строку. Так мы устранили первую неясность.

Но за ТЕА следует слог ЙЕ, который можно соединить с последующим слогом ГО, что образует слово ЙЕГО, то есть его. Это тоже славянское слово, исчерпывающее неясное чтение АТ ЙЕ. Тем самым устранена и эта неясность. Правда, тогда исчезает прочитанное Амброзичем слово ГОСТОЕТОТ, пища гостей. Но существует ли такое слово в тексте, или его изобрел эпиграфист? Я склоняюсь ко второму предположению. Вместо первой части, слова ГОСТО, я читаю слово СТО, но подозреваю, что оно означает не числительное сто, а аббревиатуру слова святой, а именно С(ВЯ)ТО(Й). В таком случае это предположение надо подтвердить, и, прежде всего, согласованием со следующим словом. – За словом СТО следует очень интересный знак, отдаленно напоминающий восьмерку, но с разрывами и угловатую. Поэтому принять его за знак 8 со звуковым значением Х нельзя. На мой взгляд, тут мы имеем лигатуру двух знаков: слогового ЖИ (F, но развернутого зеркально), и слогового ВО/ВА (в виде V). Обычно знаками FV обозначается у славян богиня Жива. В данном случае за ними следуют латинские буквы ОТ, что образует прекрасное славянское слово ЖИВОТ со значением жизнь. Таким образом, таинственный ГОСТОЕТОТ как поручик Киже исчезает, превращаясь в ЙЕГО С(ВЯ)ТО(Й) ЖИВОТ – его святую жизнь. Слово святой как нельзя лучше согласуется со словом живот – и грамматически, и по смыслу.

Тем самым Яриболь вовсе не предлагает богу пищу гостей, ГОСТОЕТОТ, в качестве жертвы, а молится за чью-то святую жизнь. Так устраняется еще одна трудность в понимании.

Следующая проблема связана с предпоследним и последним словом, где Амброзич читает (VAR) J. Помещение слова в скобки означает, что оно добавлено эпиграфистом; и действительно, на этом месте мы находим лишь две вертикальный палочки. Вроде бы следовало бы их прочитать вместе с последней буквой как IIY, но эпиграфист этого не делает. Почему? Да потому, что получается сущая бессмыслица. Вот он и придумывает свое слово ВАР, которое переводит как защитит, а Й – как итак (в перевод не включено, но дано в примечании).

На самом деле тут мы имеем дело со слоговым знаком ДИ/ДЫ, так что все слово читается как ДЫЙ, название славянского бога, которому и адресовано все послание. Кстати, с имени этого бога молитва и начинается (если отбросить вставку). Правда, написано ДЫ, а не ДЫЙ; однако в практике слогового письма окончание Й часто не пишется. Имя ДЫЙ не имеет ничего общего с придуманным Амброзичем словечком ДИ в смысле так что или может. Тем самым снимается наше возражение насчет того, что якобы Яриболь что-то разрешает богу. На самом деле речь идет об обращении к ДЫЮ во время молитвы. Второй раз слово могут употреблено в последнем предложении; в славянском тексте ему соответствует уже не ДИ, а ДЕ. На мой взгляд, полным словом, выделенным пробелами, является слово ДЕЙТЕ, что можно понять как дети. Тем самым никакого разрешения богу Яриболь не дает, это лишь неточная интерпретация эпиграфиста.

Полный текст получился таким:

ДЕТЕА, ДЫЙ, МИ ХРАНЕ, ПО ЕСЕНЬ, ЖЕНО, ХЬЕ ЗДРАЕЯЕ, И ВАСЬ ЯРИБОЛЕУЦ, И ЙЕГО С(ВЯ)ТО(Й) ЖИВОТ, ОНЕ ТОЙИ ДЕЙТЕ, РО(ДО)Й ДЫЙ! БЕДЬНОЙ.

На мой взгляд, надпись весьма прозрачна для русского глаза, и ее можно понять так:

ДЕТЕЙ, ДЫЙ, МНЕ ХРАНИ ПО ОСЕНЬ, ЖЕНУ И ЕЕ ЗДРАВИЕ, И ВАСЮ ЯРБОЛЬЦА, И ЕГО СВЯТУЮ ЖИЗНЬ! ОНИ ТВОИ ДЕТИ, РОДНОЙ ДЫЙ! – БЕДНЫЙ.

По сравнению с современным русским, да и со старославянским языком тут заметен ряд отличий. Так, у слова ДЕТИ более древняя форма оказывается ДЕЙТЕ с окончанием Е (как в случае ПОЛЯНЕ, КИЕВЛЯНЕ СЛАВЯНЕ); она же является именительным падежом множественного числа. Винительный падеж должен быть ДЕЙТЕА, однако Й в середине слова в этом косвенном падеже уже выпал, поэтому мы видим написание ДЕТЕА.

Далее, в слове ДЫЙ, звательный падеж (видимо, форма ДЫЮ) не употреблен.

Слово МИ в смысле МЕНЯ известно в старославянском.

Слово ХРАНЕ должно быть написано через И, так что здесь видна описка Яриболя.

В выражении ПО ЕСЕНЬ после буквы Н поставлен небольшой вертикальный штрих вверху, что указывает на мягкое произношение Н как НЬ.

Слово ЖЕНО является винительным падежом от слова ЖЕНА; в старославянском на этом месте стоял ЮС БОЛЬШОЙ, который являлся звуком О с носовым оттенком.

Начертание ХЬЕ могло означать ЙЕЙО с очень большим придыханием после первого звука Й.

Слово ЗДРАЕЯЕ правильно написано через С, но имеет лишнюю букву Е, начертанную по ошибке; должно быть СДРАЙАЙЕ, что означает здравие.

В форме ВАСЬ ЯРИБОЛЕУЦ сделана попытка показать мягкий звук С в слове Вася, поместив за ним ЯРИ. В слове со значением сын Яриболя указана другая форма, ЯРИБОЛЕЦ или, точнее, ЯРИБОЛЕЕЦ, где сочетание ЕЕ стало звучать как ЕУ или, вероятнее, как Е?.

Слово ОНЕ вместо ОНИ обычно у славян применялось для лиц женского или обоего пола, тогда как ОНИ только для мужчин.

Начертание ТОИ вместо ТВОИ показывает более древнюю форму этого слова. Наконец, начертание БЕДЬНОЙ вместо БЕДНЫЙ тоже архаичнее и предполагает ударение на последнем слоге.

Тем самым, мы имеем фразу на славянском языке, который примерно на 700 лет старше «старославянского». Слова в нем длиннее и ближе к русскому языку, чем на других представленных Амброзичем образцах венетского, что дает мне основание сомневаться в его венетском происхождении и больше напоминает южнославянский.

По содержанию данный текст представляет собой молитву славянскому богу Дыю, начертанному на лике Митры. Очевидно, что в это время Дый в славянском пантеоне занимал такое же важное место, как Митра в своем. Правда, митраизм монотеистичен. Сопоставление Дыя с Митрой показывает, что, возможно, Дый в качестве главного бога по своему престижу далеко опережал других богов, даже Перуна и Велеса.

Многие исследователи подозревали, что при внешней политеистичности славянской мифологии, она в своей основе монотеистична. Однако все их утверждения были голословны, поскольку прямых доказательств не было. Теперь они появились.

С точки зрения славянской эпиграфики данная надпись необычайна важна, ибо показывает, как славяне могли обходиться и без национального алфавита, опираясь лишь на греческие и латинские буквы, а также на традиционную руницу.

Надпись на монете из музея Любляны
Следующая надпись происходит из Словении. Иван Томашич[28] опубликовал изображение монеты III века до н.э., хранящуюся в Народном музее Словении в Любляне с подписью:

«Сребреник Норика 3-го века до Р.Х., найденный в Мосту на реке Сочи, который повествует о связях между жителями Норика и посочскими венетами».

При этом о каких-либо надписях на монете не сообщается

Чтение надписей
Надписей на монете тоже необычно много, рис. 12. Прежде всего, на теле лошади читается название монеты, СЬРЕБЪРЕНЪКЪ, то есть СРЕБРЕНИК. Забрало и верхняя часть шлема образуют слово ВОЙ, то есть ВОИН. Туловище всадника и его левая рука, а также основание хвоста лошади читаются как слово РУСЬ. Наконец, плюмаж шлема и правая рука с гривой образуют слово СЬЛАВАНЕ, то есть СЛАВЯНЕ. Таковы наиболее крупные надписи.

Надписи помельче образуют верхнюю часть головы лошади, переходящие в гриву, где читается слово СЬЛОВЕНЬЦЫ, то есть СЛОВЕНЦЫ. Морда лошади читается РУНЕ, то есть НАДПИСИ. Верх головы и грива образуют слово МАКЪШЬ, то есть МАКОШЬ. Крест под ногой всадника, сама нога всадника и верхняя часть ноги лошади образуют слово ПЕРУНЪ, то есть ПЕРУН. Низ хвоста лошади читается как ЖИВА. Нижняя часть задней ноги лошади, продвинутой вперед, а также пенек под ней, читаются ЛИКЪ, то есть ЛИК. Между задними ногами лошади читается слово НОРИКЪ, то есть НОРИК. Наконец, нижняя часть передних ног лошади и верхняя часть ее задних ног слагаются в слово СЬЛОВЕНЬЦЫ, то есть СЛОВЕНЦЫ.

Еще часть надписей размещена между отставшей передней ногой лошади и ногой всадника. Здесь читается РУНЕ СЬЛАВАНЪ, то есть НАДПИСИ СЛАВЯН. А на плюмаже скорее угадывается, чем читается надпись СЬЛАВАНЕ, НОРИКЪ, РУСЬ, то есть СЛАВЯНЕ, НОРИК, РУСЬ. Кроме того, там же, где начертана предшествующая надпись, имеются слова Rim и Noric, начертанные латинскими буквами.

Палеографический анализ
Начертано 12 слов макрошрифтом и 9 слов микрошрифтом – итого 21, что для одной стороны монеты очень много. К необычным особенностям руницы данного памятника является использование знака Р в значение РЕ, а Ь – в значении РУ. Слово СРЕБРЕНИК пишется через знак НЪ, а не через знак НИ. Слово СЛОВЕНЦЫ пишется с мягким НЬ, а слово СЛАВЯНЕ пишется через знак ВА. Знак РУ выглядит как шарик на ножке, чуть смещенный вправо от положения равновесия.

Интерпретация
Монета содержит все выходные данные:

континент – Европа (по-славянски – Русь),

союз стран – Рим,

страна – Норик,

город чеканки – Трст (Триест),

этнос – словенцы,

суперэтнос – славяне,

основные боги – Макошь, Жива, Перун,

основные ценности культуры – идолы (лики)

и письменность (руны),

наименование памятника – монета,

наименование вида монеты – воин (предшественник русского «копейщика», то есть копейки),

достоинство – сребреник.

Ряд слов дублируется. Поражает великолепное качество чеканки, доходящее до микрошрифта.

Пояснения
Полагают, что Норик начал чеканить собственную монету позже. Йожко Шавли пишет о монетном деле так:

«В Норике начали чеканить собственную монету с первой половины первого века до н.э. Для него были характерны большие серебряные монеты двух типов: с монетного двора Западного Норика на Шталенской горе (гора Магдалены) и монетного двора Восточного Норика в Целье, Словения»[29].

В данном случае речь идет о монетном дворе города Трст двумя веками раньше. То, что город по-словенски назывался именно так, видно из карты «янтарного пути» на словенской земле[30], Вероятно, когда позже чеканить монету стали в других местах, то город Трст как центр чеканки забылся.

Руница на раннем доспехе из Словении
От более раннего времени сохранился доспех с надписями, который тоже будет исследован. Поясняя это время, Иван Томашич замечает:

«Воинского нашествия не было. В эпоху Гальштатта в могилах появляется воинская экипировка… середине VI века до н.э. произошло так называемое вторжение скифов в Паннонскую низменность. Но скифы остались в тех краях как поселенцы. О каких-либо других этносах на словенской земле или о каких-либо иных вторжениях мы ничего не знаем»[31].

О гальштатте мы читаем в «Археологическом словаре»:

«Культура и период железного века Европы, названная по могильнику в одноименной местности (около 50 км к востоку от Зальцбурга, Австрия). Из 3.000 погребений большинство относится к железному веку (гальштаттскому и гльштатт-латенскому приоду). В гальтатте найдены соляные копи, в галереях которых хорошо сохранились трупы, одежда и орудия труда позднего бронзового и развитого железного века. В археологии Европы выделяют гальштатт А (XII-X вв. до н.э.), гальштатт В (X-VIII вв. до н.э.) и гальштатт С (VII в. до н.э.). Железо появляется в гальштатте С. Хоронили иногда в повозках и домике мертвых под курганом. Характерны длинные бронзовые или железные мечи, на рукояти которых помещался своеобразный крылатый наконечник. В могилах встречаются предметы роскоши из этрусских и древнегреческих городов. Конец гальштатта датируют V в. до н.э.»[32].

А Йожко Шавли добавляет:

«Носители гальштаттской культуры, как показано выше, произошли от предков из венетских полей погребальных урн. Они не были иллирийцами, как полагали немецкие авторы вплоть до 1960 гг. Группа винделийцев, сформировавшаяся в западном регионе, селилась преимущественно там, где ныне находится Швабия или Бавария. После V века до н.э. они продвинулись к кельтам, которые сместились из западной Швейцарии и восточной Франции. Слившись с ними до некоторой степени, венеты сохранили свою национальную самобытность вплоть до римского времени»[33].

Таким образом, с позиций немецких ученых носители гальштаттской культуры были иллирийцами, тогда как словенские авторы считают их венетами. Но эту проблему легко решить, прочитав надписи на доспехе гальштаттского времени

Рассмотрим воинский доспех из Стичны, рис. Доспехов[31]. Как обычно, на фотографии надписи настолько плохо различимы, что предпочтительнее прориси. Такую прорись, выполненную мною, я и предлагаю. Судя по ней, доспех испещрен беспорядочными надписями, как это обычно бывает на предметах славянской эпиграфики. Как всегда, чтение начнем с наиболее крупных и ярких надписей.

[!] Таким образом, гальштаттская культура действительно является славянской. Ближе к краю доспеха находится тоже вертикальная надпись, но более светлым на темном фоне, ЖЕЛЕЗО, ЖЕЛЕЗЬНО ВОИНСЬТЪВО, то есть ЖЕЛЕЗО, ЖЕЛЕЗНОЕ ВОИНСТВО. Наконец, в районе грудины, по диагонали начертано светлым по темному РУНА ВЕНЕТЪ, то есть НАДПИСИ ВЕНЕТОВ. Уже только из этих надписей решается спор, который никак не могут решить ученые: были ли венеты славянами. Ответ прост, не только были, но и входили в Русь славян. И, разумеется, писали руницей в качестве основного вида письменности.

Из менее крупных и ярких можно рассмотреть надписи на левой стороне доспеха под грудью, где начертано МОЛЮ и дважды РУСЬ СЬЛАВАНЪ, то есть РУСЬ СЛАВЯН. А на правой стороне доспеха у основания прорези руки надпись повторяется латинскими буквами, но в написании ST1AVAN, то есть СЛАВЯН. При этом буква Л дана в старом латинском написании в виде 1. Есть еще не менее 4 групп надписей того же содержания, РУСЬ СЛАВЯН, но я их воспроизводить не буду, поскольку они дублируют уже прочитанное.

Шлем из города Вач
Весьма любопытной частью воинского вооружения является шлем V века до н.э., найденный в городе Вач и ныне находящийся в Наравословном Музее на Дунае[34]. Как обычно, надписи на шлеме почти незаметны, едва различаясь цветом и контрастом, для чего опять приходится прибегнуть к прориси, выполненной мною. Надпись на передней вертикальной поверхности гласит ВОИНЪ, то есть ВОИН, она наносилась раза 2 или 3, так что одна надпись находится чуть выше, другая чуть ниже. Но до нас знаки дошли в разной сохранности, и поэтому приходится пользоваться вначале более ярким знаком одной надписи, а затем добавлять к нему более яркий знак другой надписи. Хотя этот прием позволяет прочитать нужное слово, он приводит к иллюзии того, что знаки были разбросаны в произвольном порядке, тогда как на деле они были расположены в три строки одна над другой.

На боковой поверхности начертаны слова ВОЖЬ СЬЛАВАНЪ. РОТА СЬЛАВАНЪ НА ГОНЕ, что означает ВОЕНАЧАЛЬНИК СЛАВЯН. РОТА АТАКУЮЩИХ СЛАВЯН. По всей видимости, эти две надписи были обязательными, обозначая как профессию (ВОИН), так и звание (ВОЖЬ РОТЫ) и род войск (НА ГОНЕ). Конечно, трудно сопоставлять древние воинские звания с современными, но командир роты – это что-то вроде лейтенантского звания. Так что перед нами шлем младшего офицера (с современной точки зрения), возможно, кавалериста, принадлежащего к наступательным отрядам, так сказать, ротам прорыва. Но, возможно ГОН – это преследование отступающего противника.

Что же касается других надписей, то на шлеме не менее 10-11 раз на рассматриваемой поверхности начертаны слова РУСЬ СЬЛАВАНЪ, то есть РУСЬ СЛАВЯН, да еще места 3-4 я не смог разглядеть. Если же учитывать и невидимую на данном рисунке поверхность, то количество подобных групп знаков можно оценить в 3 десятка. Слово РУНА, то есть НАДПИСЬ, было начертано тоже довольно часто, но, полагаю, что на всем шлеме таких надписей не более десятка.

Из анализа доспехов, а также всех предшествующих примеров следует несколько важных выводов.

[!] Во-первых, славяне, несомненно, существовали в VII веке до н.э. и в более позднее время, а вовсе не образовались в V веке н.э., как утверждает современная историография. Иными словами, еще за 1200 лет до великого расселения народов существовало не одно славянское государство, а целая империя, РУСЬ СЛАВЯН.

[!] Во-вторых, венеты являлись славянами, и это мнение не современных исследователей, пришедших к такому факту путем хитроумных рассуждений, а твердое мнение самих венетов, начертанное на их доспехах.

[!] В-третьих, славянских государств с VII по III вв. до н.э. было не одно, а несколько, и одним из них был НОРИК (очевидно, что другим была ВЕНЕТИЯ, или, в латинском произношении, ВЕНЕЦИЯ).

[!] В-четвертых, в качестве общеславянского языка использовался язык, находящийся в самом близком родстве с современным русским, хотя, видимо, существовали и местные наречия, типа ретского, венетского, этрусского и других, которые для передачи своих особенностей стремились к созданию собственных алфавитов.

[!] В-пятых, все надписи для общеславянского общения были начертаны и общеславянским шрифтом, слоговой славянской письменностью руницей.

[!] В-шестых, не исключено, что на тех же или других, аналогичных предметах будут найдены одновременно с руницей и другие надписи – ретского, венетского, этрусского и других языков на их алфавитах. И, если очень повезет, часть надписей руницей будет дублировать надписи на этих алфавитах, и это даст возможность совершенно однозначно определить значение ряда букв.